Одно время в Афинах жила женщина по имени Феодота77, которая отдавалась всякому, кто искал ее любви. Кто-то в присутствии Сократа упомянул о ней и сказал, что красота ее выше всякого описания и что живописцы приходят к ней писать с нее и она показывает им себя настолько, насколько дозволяет приличие. Надо бы нам сходить посмотреть, сказал Сократ, ведь по одним слухам не представишь себе того, что выше описания. Пойдемте со мною сейчас, отвечал рассказчик. Так они пошли к Феодоте и застали ее позировавшей перед каким-то живописцем. Они стали смотреть на нее. Когда живописец кончил, Сократ сказал: Друзья мои! Кто кого должен больше благодарить,– мы ли Феодоту за то, что она показала нам свою красоту, или она нас за то, что мы на нее смотрели? Не правда ли, если ей полезнее показывать себя, то она должна быть нам благодарна, а если нам полезнее смотреть, то мы ей? Кто-то заметил, что вопрос его основателен. Так вот, продолжал Сократ, она уже и сейчас в выигрыше: она получила от нас похвалу, а когда мы разгласим это в публике, она получит еще больше пользы; а нам уже сейчас хочется прикоснуться к тому, на что смотрели, и уйд ем мы возбужденные, а уйдя, будем чувствовать томление. Отсюда естественное заключение, что мы – ее поклонники, а она – предмет нашего поклонения. Клянусь Зевсом, отвечала Феодота, если это так, то я должна бы быть вам благодарной за то, что вы смотрели. После этого Сократ обратил внимание на то, что она сама носит дорогие украшения, что у матери, бывшей при ней, платье и украшения – незаурядные, что у нее много миловидных служанок, тоже одетых не кое-как, и что вообще дом у нее – полная чаша78. Сократ обратился к ней с таким вопросом: Скажи, Феодота, есть у тебя земля? Нет, отвечала она. Ну, так дом доходный79? И дома нет, отвечала она. Неужели мастерская80 какая? И мастерской нет, отвечала она. Так откуда же у тебя средства? спросил Сократ. Если кто станет моим другом и хочет быть мне благодетелем,– вот мои средства к жизни. Клянусь Герой, Феодота, сказал Сократ, превосходная это вещь; иметь стадо друзей гораздо лучше, чем стадо овец, коз и коров. Что же? ты предоставляешь случаю, чтобы к тебе подлетел друг, как муха, или же и сама придумываешь какие-нибудь способы? Какой же я могу найти способ для этого? спросила Феодота. Клянусь Зевсом, отвечал Сократ, способ, гораздо более пригодный, чем у пауков: ты знаешь, как они охотятся за добычей для удовлетворения своих жизненных потребностей: ткут тонкую паутину, и, что в нее попадет, то и служит им пищей. Так, и мне ты советуешь соткать какую-нибудь сеть? спросила Феодота. Нет, конечно, не следует думать, что так, без всякой хитрости, поймаешь такую дорогую добычу, как друга. Разве не видишь, что и при ловле такой малоценной добычи, как зайцы, люди употребляют много хитростей? Зайцы выходят на пастбище ночью: ввиду этого охотники заводят у себя собак, приученных к ночной охоте, и с ними ловят их. Зайцы с наступлением дня убегают: охотники приобретают других собак, которые по запаху чуют, по какому пути они ушли с пастбища в свое логовище, и отыскивают их. Зайцы так проворно бегают, что даже на виду у охотников исчезают: они добываю т еще других собак, быстрых, чтобы они ловили их на бегу. Но зайцы и от них убегают: охотники ставят сети на тропинках, где они бегут, чтобы они попадали в них и запутывались. Так, каким же способом мне ловить друзей? спросила Феодота. Клянусь Зевсом, вот каким, отвечал Сократ: если вместо собаки ты добудешь такого человека, который будет выслеживать и находить тебе богатых любителей красоты, а найдя, устраивать так, чтобы они попали в твои сети. Да какие же у меня сети? спросила Феодота. Есть одна, отвечал Сократ, и очень ловко обвивающаяся вокруг человека,– твое тело, а в нем душа: она учит тебя, как смотреть на человека, чтоб ему доставить удовольствие; учит тебя, что человека, заботящегося о тебе, надо принимать с радостью, а кто надут чванством, от того держать двери на запоре; заболел друг,– принять в нем участие, навестить его; улыбнулось ему счастье,– от всего сердца разделить с ним радость; много внимания оказывает он тебе,– быть преданной ему все душой. А любить, я уверен, ты умеешь не только чувственной любовью, но и духовной; что друзья тебе дороги, в этом ты их убеждаешь, я уверен, не словом, а делом. Нет, клянусь Зевсом, отвечала Феодота, я никаких таких способов не употребляю. Однако гораздо лучше, продолжал Сократ, обходиться с человеком, как должно, сообразуясь с его характером: ведь силой, конечно, не поймаешь и не удержишь друга; надо делать добро и доставлять удовольствия этому зверю, чтобы он попался и никуда не убежал. Правда твоя, согласилась Феодота. Ты должна, стало быть, продолжал Сократ, прежде всего у людей, относящихся к тебе со вниманием, просить лишь таких услуг, которые им доставляют возможно меньше хлопот, а затем и с своей стороны отвечать им такими же услугами: при этих условиях люди скорее всего могут стать друзьями, всего дольше любить и всего больше оказывать добра. Всего приятнее им будет, если то, что у тебя есть, ты будешь дарить им, когда им это нужно: как видишь, даже самое вкусное блюдо кажется невкусным, если подают его, когда еще нет аппетита; а когда человек сыт, оно производит даже отв ращение; а если подать кушанье, возбудив в человеке голод, то оно хотя бы было и плоховато, кажется очень вкусным. Так, как же я могла бы возбудить голод к тому, что у меня есть? спросила Феодота. А вот как, клянусь Зевсом, отвечал Сократ: прежде всего, если ты не будешь ни предлагать этого, ни поминать, когда люди сыты, пока не пройдет у них чувство пресыщения и не явится вновь желание; затем, когда у них будет желание, будешь напоминать им о нем лишь в самой скромной форме обращения, так чтобы не казалось, что ты сама навязываешься им со своей любовью, а, напротив, что ты уклоняешься от этого, пока наконец их страсть не дойдет до высшего предела: в такую минуту те же самые дары имеют гораздо более высокую цену, чем если предлагать их, пока еще нет страсти . Тут Феодота сказала: Ты бы, Сократ, помог мне ловить друзей! Хорошо, только ты меня уговаривай, отвечал Сократ. А как же мне уговорить тебя? спросила Феодота. Уж об этом ты сама подумай и найди такой способ, если будет надобность во мне, отвечал Сократ. Так, ходи ко мне почаще, сказала Феодота. Тут Сократ, иронизируя по поводу того, что он не занимается общественными делами81, сказал: Нет Феодота, мне не очень-то легко улучить свободную минутку: множество своих и общественных дел не дает мне свободы. К тому же у меня есть милые особы82, которые ни днем, ни ночью не дадут мне уйти от них: они учатся у меня привораживать любовными зельями и заговорами83. Так ты и это знаешь, Сократ? спросила Феодота. А как ты думаешь, сказал Сократ, почему и Аполлодор84 вот и Антисфен85 никогда от меня не отходят? Почему и Кебет и Симмий86 ходят ко мне из Фив? Будь уверена, тут дело не обходится без множества волшебных напитков, заговоров, колес87! Так дай мне на подержание это колесо, сказала Феодота, я на тебе прежде всех попробую его, поверчу! Нет, клянусь Зевсом, сказал Сократ, я не хочу, чтобы меня самого к тебе влекло; хочу, чтобы ты ходила ко мне. Хорошо, буду ходить, отвечала Феодота, только ты пускай меня к себе! Хорошо, буду пускать, сказал Сократ, если только у меня дома не будет какой милой милее тебя!
Категория: Народ | Добавил: Полина (02.01.2008)
| Автор: Ксенофонт
