Мне известна также такая беседа Сократа с одним человеком, выбранным в гиппархи9. Можешь ли ты, молодой человек, спросил Сократ, сказать нам, с какой целью тебе захотелось быть гиппархом? Ведь, конечно, не для того, чтобы ехать во главе всадников, потому что и конные стрелки10 удостоены этой чести: они едут даже впереди начальника кавалерии? Правда, отвечал он. Также и не за тем, чтобы получить известность, потому что и сумасшедших все знают? И это правда, отвечал он. А, значит, потому что ты надеешься усовершенствовать кавалерию, сдать ее государству в улучшенном состоянии и, если будет надобность в кавалеристах, оказать услуги отечеству, стоя во главе их? Конечно, отвечал он. Прекрасное дело, клянусь Зевсом, заметил Сократ, если ты сможешь его выполнить! А при этой должности, на которую ты выбран, думаю я, находятся в твоем ведении и лошади и кавалеристы? Да, отвечал он. Ну, скажи-ка нам прежде всего вот что: как ты думаешь улучшить лошадей? Нет, отвечал он, это, я думаю, не мое дело: каждый кавалерист сам должен заботиться о своей лошади. Так, если кавалеристы будут представлять тебе лошадей то с плохими ногами или бессильных, то заморенных, которые не в состоянии поспевать за другими, то необъезженных, которые не стоят на месте, куда их ни поставишь, то брыкающихся, которых даже и поставить-то нельзя,– что толку будет тебе в такой кавалерии? Какая у тебя будет возможность оказать услугу отечеству, командуя такими кавалеристами? Да, ты прав, отвечал он, я постараюсь по возможности заботиться о лошадях. Ну, а кавалеристов не попробуешь ты улучшить? спросил Сократ. Да, отвечал он. Прежде всего, ты обучишь их лучше вскакивать на лошадь11? Да, это необходимо: если кто упадет, то скорее уцелеет. А если придется сражаться, ты прикажешь своим всадникам вести неприятеля на песчаное место12, где вы обыкновенно занимаетесь ездой, или постараешься производить упражнения на таких местах, на каких происходят военные действия? Это, конечно, хорошо, отвечал он. А позаботишься, чтобы как можно большее число кавалеристов умело бросать копье с лошади? И это, конечно, хорошо, отвечал он. А подумал ты о том, что у кавалеристов надо укреплять дух и возбуждать в них раздражение против врагов? Это делает их храбрее. Нет, но теперь постараюсь, отвечал он. А позаботился, чтобы кавалеристы тебе повиновались? Без этого нет никакого толку ни от лошадей, ни от кавалеристов, хороших и храбрых. Это правда, отвечал он, но как лучше всего, Сократ, внушить им повиновение? Тебе известно, конечно, что во всяком деле люди с наибольшей готовностью оказывают повиновение тем, кого считают лучше всех. Так, например, во время болезни всего охотнее слушаются того, кого считают лучшим врачом, на корабле – кого считают лучшим рулевым, при земледелии – кого считают лучшим земледельцем. Конечно, отвечал он. Надо полагать поэтому, продолжал Сократ, что и в кавалерийском деле всего охотнее будут повиноваться тому, кто окажется лучше всех знающим, что надо делать. Итак, Сократ, спросил он, если мое превосходство над ними будет вне сомнения, достаточно мне этого будет для того, чтобы они мне повиновались? Да, отвечал Сократ, если помимо этого ты им докажешь, что повиновение тебе будет для них полезно и спасительно. А как же мне доказать это? спросил он. Гораздо легче, клянусь Зевсом, отвечал Сократ, чем если бы тебе пришлось доказывать, что дурное лучше и выгоднее хорошего. Ты хочешь сказать, отвечал он, что начальник кавалерии, помимо всего прочего, должен заботиться и об умении говорить? А ты думал, возразил Сократ, что командовать кавалерией надо молча? Или ты не обратил внимания на то, что все знания, получаемые нами благодаря обычаю,– знания прекрасные, так как посредством их мы научились жить,– все их мы усвоили при помощи слова; что и всякую другую прекрасную науку, которую кто-нибудь изучает, он изучает при помощи слова; что лучшие учителя больше всего действуют преимущественно словом; что люди, обладающие самыми важными знаниями, прекрасно говорят? Или ты не обратил внимания на то, что когда образуется хор только из наших граждан, как , например, посылаемый в Делос13, то ни один хор ни из какого другого места не может соперничать с ним, и что ни в каком другом городе нет такого количества красивых мужчин, как здесь? Правда, отвечал он. А между тем афиняне отличаются от других не столько хорошими голосами или ростом и силой, сколько честолюбием, которое больше всего побуждает людей стремиться к чести и славе. Правда и это, сказал он. Так не думаешь ли ты, продолжал Сократ, что если позаботиться о здешней кавалерии, то и кавалеристы наши далеко превзойдут всех качеством оружия и лошадей, дисциплиной и готовностью сражаться с врагами, если только они убедятся, что за это получат славу и честь? Надо полагать, так, отвечал он. Так, не медли, сказал Сократ, постарайся возбудить в своих людях стремление к тому, от чего ты и сам получишь пользу и все граждане благодаря тебе. Клянусь Зевсом, постараюсь, отвечал он.
